Администрация президента Дональда Трампа и группа республиканских прокуроров подала антимонопольный иск против Google. Компания обвиняется в монопольном контроле на рынке поисковых запросов и на смежных рынках, что сегодня включает целый мир – карты, видео, платежные сервисы. Результатом может стать разделение компании на части – как нефтяной монополии Standard Oil в начале XX века и телекоммуникационного гиганта AT&T – во второй половине. Или продажа части бизнеса. Однако свежий опыт антимонопольного регулирования – и нерегулирования – показывает, что экономического смысла в этом иске нет.
Конечно, от подачи иска до возможного расчленения компании пройдут годы – Google потратит огромные деньги на юристов, PR и лоббирование и будет защищаться всеми возможными средствами. Пока к иску не присоединился ни один прокурор из демократов, так что не ясно, будут ли у иска перспективы в случае вероятной победы на президентских выборах демократического кандидата Джо Байдена. Но и среди левых желающих дробить и регулировать крупные компании немало, традиционно это вообще левая повестка. Лидеры нового поколения левых призывают активно бороться с гигантскими интернет-компаниями. Но в эпоху Трампа среди правых так много популистов, что в этот раз запрос на демонополизацию поступил от республиканцев.
Кто помнит – в середине 1990-х была эпическая битва между антимонополистами и рыночниками в связи с антимонопольным иском против Microsoft, компании, доминировавшей на рынке потребительского софта. Ведущие экономисты – специалисты по отраслевым рынкам выступали в суде в качестве экспертов и с той, и с другой стороны. Дискуссия обогатила понимание устройства рынков на годы вперед – сама идея того, что фирма может использовать доминирующее положение на одном рынке для контроля над другим была новой для антимонопольной практики. К 2000 г. дискуссия экономистов была, скорее, в состоянии ничьей.
Но в 2000 г. республиканцы победили на президентских выборах и спустили дело на тормозах – Microsoft заключила сделку с минимальным ущербом. От компании потребовали внести изменения в рыночную практику, связанную с одним из важных продуктов, и этим дело практически ограничилось. Это были другие, не сегодняшние, республиканцы, которые защищали бизнес и боролись с избыточным регулированием. И в тот момент казалось, что это просто политическое решение – результат выборов решил судьбу иска.
Но сейчас, в 2020 г., можно оглянуться назад, посмотреть на то, что произошло, и увидеть: никакой ничьей не было. Те, кто защищал Microsoft, утверждая, что ее монополия не убивает конкуренцию и не нуждается в активном регулировании, оказались совершенно правы. Те, кто жаловался на то, что монополист убивает конкуренцию, ошибались – их фирмы просто не справились с конкуренцией. Победа республиканцев, приведшая к закрытию иска, создала условия для естественного эксперимента – и результаты этого эксперимента сейчас известны. Не было проблемы с монополией Microsoft.
В прошедшие двадцать лет монополия Microsoft была уничтожена на рынке, конкурентными методами. Конкуренты создали более качественные товары, но главное, появились огромные новые рынки – например, приложения для смартфонов, рынок поисковых услуг, социальные сети, массовая интернет-розница. В этом участвовали и фирмы – ровесницы Microsoft, как Apple, и более молодые Amazon и Google, и не существовавшие в 1990-е Facebook и Twitter, и фирмы-стартапы, купленные впоследствии гигантами. Важно то, что мир, вступивший в XXI век с якобы монополией Microsoft, стоял на самом деле на пороге мирной революции, которой монополия никак не помешала.
Эта аналогия, на мой взгляд, должна быть ключом к нынешнему антимонопольному иску против Google. Политические мотивы администрации Трампа понятны, но экономические аргументы выглядят – с учетом опыта Microsoft в 2000-х гг. – так же слабо, как аргументы за расчленение Microsoft в 1999 г. Тогда они казались разумными, но мы бы не были экономистами, если бы не извлекали уроков из естественных экспериментов.
