Глобализация и бурный рост мировой торговли дали многим странам возможности для развития, но последние годы мир все чаще обращается к защите своих рынков. Чем плох протекционизм и какой должна быть торговая политика России, рассуждает профессор, директор Центра экономических и финансовых исследований и разработок Российской экономической школы Наталья Волчкова в подкасте «Экономика на слух» — совместном проекте VTimes и Российской экономической школы при поддержке благотворительного фонда «Сафмар». А профессор Высшей школы экономики, бывший директор департамента Минэкономразвития, представлявший Россию в переговорах о присоединении к ВТО, Максим Медведков объясняет, что произошло с торговой политикой за последние годы.
Наталья Волчкова:
Глобализация начала замедляться еще до начала пандемии, бурный рост торговли во второй половине XX века принес странам много выгод. Но они не смогли выработать политику, которая позволила бы распределить этот выигрыш между всеми членами общества, и в итоге глобализация начала замедляться. Это вылилось в выход Великобритании из ЕС, протекционистскую позицию США, которая привела к торговым войнам, каких мир не видел с 30-х гг. прошлого века. Теперь мир столкнулся с проблемой, как выстраивать глобальную торговлю, особенно это важно для развивающихся стран, которые еще не успели воспользоваться преимуществами глобализации. Пандемия также повлияла на мировую торговлю — с одной стороны, многие страны хватались за протекционизм, с другой — пандемия показала, что без глобального рынка справиться с кризисом тяжелее. Теперь каждый будет выходить из кризиса сам, но используя мировой рынок.
Максим Медведков о перспективах глобализации:
Страны объективно заинтересованы не просто сохранить многостороннюю торговлю, но и укреплять ее. Пандемия показала, как сильно мы зависим друг от друга, можно попытаться перенести все производство в страну, а можно делать систему мировой торговли более предсказуемой. Мир, скорее всего, пойдет по среднему пути.
Протекционизм vs либерализация
Наталья Волчкова:
Отношение российской власти и бизнеса к глобализации всегда было неустойчивым, это связано с историческим прошлым страны и структурой ее экономики и экспорта. Из-за отсутствия разнообразного промышленного экспорта в России нет серьезных экономических сил, которые бы выступали за либерализацию торговли с другими странами, — структура экономики сильно смещена в сторону сырьевых товаров, у которых нет проблем с доступом на международные рынки. Секторы, товары которых импортируются в страну, также поддерживают протекционизм из-за конкуренции. А еще бóльший откат в сторону протекционизма снизил возможности использовать международные рынки для роста конкурентоспособности отечественного бизнеса.
В мире накоплен большой опыт импортозамещения, но на 90% он отрицателен. Удачные эксперименты были, например, в Южной Корее, но это специфический пример — страна использовала импортозамещение, ориентируясь на экспорт при поддержке иностранных инвестиций. России повторить такой опыт не удастся — импортозамещение мешает перераспределению ресурсов от неэффективных производств к эффективным. «Мы создаем неконкурентные условия для развития отечественного производства, которое не может расти в условиях конкуренции с зарубежным бизнесом в надежде, что через несколько лет оно станет эффективнее».
Максим Медведков о том, что произошло после вступления в ВТО:
И до, и после вступления в ВТО Россия не занималась системным протекционизмом. Мы поддерживали отрасли, которые в этом нуждались, но это делает весь мир — запустить производство нового товара или услуги без защиты практически невозможно в условиях глобального рынка. При этом таможенный тариф, который Россия выторговала в ВТО, используется только на две три, при согласии стран ЕврАзЭС (Евразийское экономическое сообщество) мы могли бы его поднять.
Друзья и враги России
Наталья Волчкова:
Экономическая отдача от евразийской интеграции мала по сравнению с тем, что может дать европейский и азиатские рынки. Рынки всех стран ЕврАзЭС — это только 10–15% российского рынка. Глобализация в Европе и Азии происходит давно, а создание нового партнерства в Азии (в ноябре 2020 г., туда вошли 15 стран Азиатско-Тихоокеанского региона), в котором одновременно впервые оказались Китай, Япония и Южная Корея, говорит о серьезном желании интеграции в Азии. Но как России теперь вписываться в эти рынки, не ясно, это становится серьезной проблемой.
Максим Медведков о том, какой должна быть торговая политика России:
Торговая политика не может быть самостоятельной, она всегда опирается на стратегию экономической политики, и пока идут дискуссии о ней, не может появиться новая концепция торговой политики. Потенциал ЕврАзЭС не исчерпан, но действительно ограничен границами союза, хотя Россия и не говорила, что именно в ЕврАзЭС будут сосредоточены все усилия страны. Нужно развивать и другие направления, и наиболее привлекательный проект — создание с ЕС свободного экономического пространства от Владивостока до Лиссабона.
Наталья Волчкова: Рецепты роста
- Поддерживая производства, нужно ставить задачу сразу создавать международный товар, чтобы бизнес мог конкурировать.
- Улучшать таможенное регулирование и смягчать валютный контроль. Российские экспортеры должны работать в тех же условиях, что и их иностранные конкуренты. Если у китайского производителя, поставляющего товар на тот же рынок, что и российская компания, нет валютного контроля, его не должно быть и у российского производителя.
- Осознать важность импорта как источника для роста конкурентоспособности и несырьевого экспорта.
- Не ставить во главу угла политику, забывая про экономику.
