К единоличной власти Салазар пришел в начале 1930-х и на фоне других диктаторов того времени выглядел очень прилично: никаких массовых репрессий и мировых войн, корпоративное государство, традиционализм, клерикализм, национализм — и экономическая и политическая стабильность.
Прежде, чем Салазар ушел в мир иной в 1970 г., он окончательно расстался с реальностью. Для него печатали в единственном экземпляре главную национальную газету, где новости были только позитивные и традиционные (о высадке американских астронавтов на Луне, например, там не было ни слова). Салазар даже не узнал, что страной правит уже не он, а его преемник Марселу Каэтану. Он, надо сказать, был как диктатор еще либеральнее и практичнее, но власть удержать не сумел, а к демократии страну вывели… армейские офицеры.
Лузитанская цивилизация и рассерженные офицеры
В начале 1970-х гг. в Португалии всё было стабильно и скрепоносно, из существующих на тот момент в Европе диктатур фашистского типа (еще был франкистский режим в Испании и «черные полковники» в Греции) португальская была старейшей и, как уже было сказано, выглядела самой приличной. Американские и западноевропейские политики, во всяком случае, с правительством Каэтану разговаривали, не морщась, Португалия была одной и стран-основательниц НАТО, туристы приезжали в огромных количествах.
А народ делился на немногочисленную элиту, с которой режим дружил и обеспечивал ей высокий уровень потребления, и на полуграмотное крестьянство, которое было призвано обрабатывать свои наделы и не задавать лишних вопросов. Границы при этом были открыты, португальцы могли ездить на заработки (а кто побогаче, даже и в турпоездки) во Францию и Германию и видели, что живется там гораздо сытнее и интереснее. То, что казалось спасительной стабильностью в 1930-е, спустя тридцать с лишним лет выглядело безнадежным застоем.
Главными, если не единственными социальными лифтами были, конечно же, церковь и армия. Католическая церковь в ту пору сама вступила в период глубоких реформ после Второго ватиканского собора, а армия… армия воевала в африканских колониях: в Анголе, Мозамбике и Гвинее.
Удерживать их было принципиально важно, ведь «новое государство» видело себя не просто еще одной европейской колониальной империей, какими уже перестали быть Британия или Франция, но особой «лузитанской цивилизацией», исторически сложившейся на берегах океанов (похоже на «русский мир», правда?). А если какие несознательные африканцы свою принадлежность к этой самой цивилизации не ценят, их надо убедить силой, ибо такова наша общая судьба.
Молодые офицеры видели, что воюют в Африке не с отдельными повстанцами, а с местным населением, что победить в колониальной войне в 1970-е гг. просто невозможно, что ресурсы небогатой Португалии тратятся на поддержание чьих-то фантазий и иллюзий. И отдельно их бесило, что штатские, прослужив годик-другой в тылу, получали те же звания, что и сами они, нахлебавшиеся крови и грязи в джунглях.
Сезон гвоздик
Так возникло т. н. «движение капитанов», т. е. армейских офицеров среднего звена. Оно поставило себе целью совершить военный переворот, а секретная полиция ПИДЕ… ну, не то, чтобы совсем ничего не знала об этом, но просто не привыкла бороться с опорой режима — армейскими офицерами. И всё прохлопала.
В ночь на 25 апреля 1974 г. две радиостанции передали условленный сигнал и немногочисленные части повстанцев двинулись на столицу, не встречая никакого сопротивления. Перепуганное правительство вывело на улицы Лиссабона верные части и отдало им приказ стрелять в мятежников, но солдаты и офицеры, узнав о цели мятежа, отказались повиноваться генералам и стали переходить на сторону мятежников. Генералам явно нечего было им предложить.
Отстреливаться пытались только некоторые сотрудники ПИДЕ, но армии, конечно, ничего не стоило с ними справиться.
Народ высыпал на улицы и радостно ждал перемен. В Португалии в ту пору как раз цветут гвоздики, и кто-то додумался вставить гвоздики в дула автоматов и орудий — с тех пор этот день вошел в историю как «Революция гвоздик», впервые подобное событие было названо по цветку как символу мирного перехода к демократии.
К демократии? С помощью путча? Ну да. А к чему еще было переходить? В качестве единственного образца офицеры и простые граждане они видели либеральные демократии Западной Европы, и даже португальские коммунисты (а их было немало) отнюдь не мечтали о строительстве копии брежневского СССР, особенно после подавления Пражской весны в августе 1968 г.
И вот уже ближе к вечеру того самого дня Марселу Каэтану передал все властные полномочия генералу Антониу ди Спинола, который о мятеже знал и был готов принять власть, хотя не был готов лично встать в ряды мятежников, нарушив присягу.
А дальше?
Хочется, конечно, сказать: «с тех пор Португалия — мирная демократическая страна с процветающей экономикой», но это будет неправдой. Было много всего… Смелые социалистические эксперименты в экономике привели к инфляции и оттоку капитала; полная свобода самовыражения сменилась стычками вооруженных сторонников тех или иных движений и запретом некоторых партий; страна была на грани раскола на консервативный Север и социалистический Юг и т. д.
В соседней Испании, на тот момент еще франкистской, поговорка «вы что, хотите как в Португалии?» стала главным аргументом против любых реформ. Впрочем, и франкистская диктатура ненадолго переживет своего вождя, но это будет уже совсем другая история, в которой главную роль сыграют не военные, а король (тоже неожиданный поворот, конечно).
Словом, предположение, что стоит свергнуть диктатора, выпустить политзаключенных из тюрем и принять либеральные законы, а дальше всё как-нибудь наладится само и уровень жизни сразу сравняется с французским, оказалось, конечно, неверным. Да и было ли оно у тех самых капитанов и майоров, которые повели за собой солдат на столицу свергать правительство? Не думаю. Но они, вероятно, очень четко осознавали, что руководство страны завело ее в тупик, из которого нет иного выхода, и что платой за упорство и нежелание признавать ошибки становится не только экономическая отсталость, но и кровь, проливаемая на поле боя во имя миражей.
Через два года после Революции гвоздик военные провели в стране выборы и передали власть гражданским, еще через десять лет страна вошла в Евросоюз, и его главный на сегодняшний день документ, договор, по сути, заменяющий конституцию, был подписан в 2009 г. в Лиссабоне.
А в декабре 1999 г. новый премьер РФ Владимир Путин поставил перед страной задачу: догнать и перегнать Португалию. Он, правда, имел в виду размер ВВП в расчете на душу населения, но… кто его знает, как оно обернется!
