Россия вступила в войну, будучи довольно успешной страной. Реформы Александра II и сближение с западноевропейскими державами в 1890-е годы обеспечили уверенный экономический рост и технологическое приближение к западному миру.
На протяжении полувека страна не сталкивалась в войнах со «сверхдержавами» того времени, ограничиваясь противостоянием с Турцией и покорением среднеазиатских ханств. Санкт-Петербург вел активную экспансию в направлении Дальнего Востока и Китая, приобретая концессии и строя железные дороги к Тихому океану и Желтому морю.
Империалистический угар был свойственен тогда не только России (всего четырьмя годами ранее японские, русские, британские, американские и французские части под командованием генерала Николая Линевича взяли Пекин), но ни одна из западных держав не стремилась конфликтовать с Японией, которая за сорок лет до описываемых событий начала активно вестернизироваться и на глазах превращалась в значимую военную и экономическую силу. Россия, нельзя не признать, серьезно переоценила свои возможности и спровоцировала милитаристскую истерию, которая стоила ей весьма дорого: ни одного сражения в той войне выиграно не было.
В войне с Японией Россия впервые столкнулась со своего рода западным прокси — не непосредственно с западной державой, но со страной, которая четко ориентировалась на использование западных производственных и социальных технологий в процессе ускоренной модернизации. В ходе полуторалетнего противостояния вскрылись существенные недостатки русских армии и флота, а также организации государственного управления.
Несмотря на сравнительно небольшие людские потери (не более 70 тыс. человек), война оказалась исключительно затратной: ее ведение потребовало почти 1,5 годового бюджета России и в отличие, например, от войны 1877–1878 гг. с Турцией, не принесло ни малейших дивидендов. Впервые за более чем 200 лет Россия в вооруженном конфликте потеряла часть территории (половину Сахалина) и права на концессии в Китае, что стало важным «звоночком» в обстановке возраставшей конфликтности большой европейской политики. Экономические и социальные преобразования и успехи, характерные для конца XIX — начала ХХ века, оказались явно неспособны трансформироваться в соответствующие достижения в военной сфере.
Особо следует отметить два момента, которые выглядят значимыми даже в сегодняшних условиях.
С одной стороны, русско-японская война показала, что успешные квазизападные страны могут нанести России локальные поражения в конфликтах, которые можно назвать пограничными. Как ранее Великобритания и Франция победили Россию в Крымской войне, так Япония одержала верх в Порт-Артуре и на Сахалине. Вскоре последовали разгром советских армий в Польше в 1920 г. и по сути тяжелейшее поражение, нанесенное войскам Иосифа Сталина в «зимней войне» с Финляндией.
Иначе говоря, тезис о российской «непобедимости» был серьезно скорректирован: несмотря на то что нанести стране полное поражение, которое привело бы к её капитуляции и оккупации, было (и остается) невозможным, локальные успехи её соперников вполне вероятны.
(Можно задуматься над тем, выглядит ли вероятной «победа» Украины в ныне продолжающемся противостоянии. Я бы ответил на этот вопрос «да», но только в том смысле, что украинская сторона при надлежащей поддержке Запада способна подвинуть фронт на восток, а не вовсе не сокрушить агрессора — так, как это рисуют многие современные идеалисты).
Когда война становится для России экзистенциальной угрозой, все радикально меняется.
С другой стороны, война с Японией продемонстрировала, что поражение — отнюдь не гарантия смены или разрушения правящего режима. Даже хотя неудачи на фронтах стали важным стимулом к разрастанию революционных процессов, имперские власти сумели удержать ситуацию под контролем.
(Стоит усомниться в связке «победы Украины» со «свободой России», часто встречающейся у представителей российской оппозиции.)
Война, которая напрямую затрагивает лишь небольшую часть населения, не сопровождается драматическими потерями территории и не вызывает разрушительных последствий для экономики, вряд ли способна привести к радикальным политическим изменениям, даже если она обнажает массу просчетов властей и непрофессионализм чиновников и военных. Для перемен из-за войны необходимы глубокое разочарование населения в происходящем и колебания в значительной части элиты, способные в совокупности привести к переменам на вершине властной вертикали.
Вспоминая сегодня грустную дату начала войны на Дальнем Востоке, мы должны еще раз выразить сожаление, что российские власти редко останавливались перед военными методами удовлетворения своих экспансионистских мечтаний, платить за которые каждый раз приходилось всем народам, населявшим и населяющим последнюю из сохранившихся в мире империй…
