Эти спрессованные в один месяц события создавали впечатление некоторой рубежности ближайших недель. Но надежды эти выглядят все менее основательными.
Чтобы обсуждать мир, нужны либо обе стороны конфликта, либо те, кто может заставить их договориться — в нашем случае это либо Украина и Россия, либо США и Китай. Никаких свидетельств, что эти пары государств могут начать предметно искать выход из продолжающейся третий год войны, пока нет: Россия не собирается участвовать в приближающихся встречах, руководство КНР — тоже, и даже президент США Джо Байден вспомнил о приоритетности предвыборных мероприятий перед обсуждением обмена пленными и черноморского судоходства, к которому может свестить Форум мира в швейцарском Бюргенштоке.
Чтобы обсуждать восстановление Украины, нужно хотя бы минимальное понимание того, когда может прекратиться ее разрушение: удары по гражданским объектам становятся в последнее время все более разрушительными, и к тому же желательно знать, до какого срока и в какой степени украинская экономика будет поддерживаться западными державами. За прошедший год свободный мир сделал очень много для поддержки Киева: ЕС одобрил пакет помощи на 50 млрд евро на 2024–2027 годы, а США наконец разблокировали меры по военной поддержке, долго «мариновавшиеся» в Конгрессе. Думаю, что ожидать новой волны обещаний сейчас не приходится.
Чтобы обсуждать судьбу российских активов, стоило бы найти какой-то менее рискованный вариант, чем их конфискацию: на последнюю в Европе пойти не готовы. Поэтому, судя по всему, компромиссным вариантом станет разработка схемы кредита на 50 млрд долларов, который будет погашен в течение 10-12 лет доходами от инвестирования арестованных средств Банка России. Это решение можно приветствовать.
Но будучи принято, оно поставит точку в дискуссии о 300 млрд долларов: они Украине не достанутся, иначе что же будет приносить «распиливаемые» уже сегодня доходы будущих периодов?
Все это говорит скорее о том, что летние обуждения не приведут ни к какому результату, чем о том, что они обеспечат эпохальный прорыв в урегулировании конфликта. Для Кремля ситуация выглядит сейчас относительно комфортной: он продолжает давить на Украину и запугивать Запад, понимая, что летом в Европейском Союзе и в Великобритании политики будут заняты осмыслением только что прошедших выборов, а в Америке — подготовкой к приближающимся.
Владимир Путин тем временем обозначил свое главное требование: Украина должна уступить захваченные Россией территории и даже несколько больше, а также основное условие: переговоры с «легитимными» украинскими властями. Выполнение и этого требования, и этого условия сейчас невозможны в той же мере, в какой в конце 2021 года невозможно было вернуть НАТО к его границам 1990-х годов.
Россия явно готовит серию ответов на воз можные меры по использованию её активов — западные инвесторы рискуют лишиться многих десятков миллиардов долларов в ответ не столько на действия, сколько скорее даже на намерения своих правительств. Радикально надавить на Москву пока мешают несогласованные позиции западных стран по использованию поставляемых ими Украине оружия для ударов по российским территориям.
В ближайшие месяцы Запад ограничится символическими шагами, пусть и давно ожидающимися: финансовые меры обеспечат потребности Украины в деньгах как минимум на год, и первые доходы от использования российских активов поступят в распоряжение Киева; декларации поддержки станут ещё более радикальными, причин для ее пересмотра останется меньше, а заявления о возможности прямой военной помощи Киеву превратятся из исключения в рутину; наконец, случится поставка F-16, о которых идёт разговор уже два года, да и, вероятно, некоторых других современных типов оружия.
Основной же стратегией останется ожидание — сразу на трех направлениях:
- во-первых, ожидания результатов украинского сопротивления — эффективной мобилизации, успешного применения поставленного оружия, сохранения политической стабильности в условиях «истечения полномочий Владимира Зеленского;
- во-вторых, ожидания новых действий России — значимых шагов обновляемого Министерства обороны, ответа Москвы на действия Запада в финансовой сфере, новой мобилизации или же её отсутствия, радикальности действий на фронте;
- в-третьих, выборов в США, от результата которых зависят базовые элементы стратегии Запада в 2025 году.
И эти ожидания будут парализовывать свободный мир, который смирился с затяжным — до смерти Путина — характером конфликта, хотя многие эксперты продолжают рассуждать, что «в воздухе запахло мирными переговорами».
Лето — хорошее время: в тёплые дни думается об отдыхе и новых планах. Однако в войнах этот сезон обычно воспринимается как самый благоприятный период для интенсификации конфликта. Хотел бы я ошибиться, но полагаю, что лето 2024-го будет наполнено скорее суетой и борьбой, чем спокойствием и миром.
