Ситуация, которая сложилась сейчас на российском внутреннем фронте, является штатной для воюющей страны. Хотя и непривычной для режима.
Нормальная жизнь в ненормальное время
Рост на 22% номинальных зарплат в первые месяцы 2024-го (год к году) является рекордным с начала вторжения в Украину. Но сам по себе этот скачок совершенно нормален для экономики, в которую потоком закачивают деньги для оплаты военных заказов. Не говоря о фантастических по прежним меркам выплатам, получаемых теми, кто воюет.
Отсюда и вопрос, естественным порядком вставший как перед режимом, так и рядовыми россиянами: можно ли без забот тратить эти шальные деньги, просто предъявляя платежеспособный спрос на товары и услуги? Как будто войны и нет?
В 2022-м рядовые люди именно что боялись прихода войны к ним домой и в депрессии сильно сократили покупки. Это пришлось очень кстати и спасло российский внутренний рынок в эпоху аврального переключения внешних связей с Запада на Восток и налаживания импортных потоков из Китая.
В 2023-м интерес публики к нормальной жизни стал восстанавливаться, и в 2024-м покупки товаров и услуг вернулись к довоенному уровню. А по казенному счету даже и превзошли его на несколько пунктов. Сильно сомневаюсь в достоверности рапортов Росстата, но главный наш интерес не к ним.
А к тому, что будет дальше. Война идет, милитаризация хозяйства делает успехи, количество денег на руках у россиян растет, и желательно понять, предстоит ли им процветать все сильнее и сильнее.
Для этого нужно, чтобы масса доступных им товаров и услуг тоже росла. Эта проблема решается двумя способами. Либо добавочные блага импортируются из-за границы, либо производятся на месте в порядке экономического роста.
Ни работников, ни инвестиций
Власти утверждают, что за первые пять месяцев 2024-го российская промышленность увеличила производство на целых 5,2% (в годовом сопоставлении). Возможно. Но в тех же отчетах сообщается, что мотор этого подъема — обрабатывающие отрасли (рост на 8,8%), а самыми стремительными среди этих отраслей являются производство металлических изделий (рост на 37,4%) и производство комьютеров (рост на 39,4%).
Это явно военная продукция, и нынешний промышленный расцвет — это расцвет производств, обслуживающих войну.
Российская статистика не сообщает отдельной строкой, сколько в РФ производится потребительских товаров. Однако, какой-то рост есть и тут — так сказать, в порядке импортозамещения. Но он маленький. Потому что большому неоткуда взяться.
Число работников в потребительском секторе сократилось на пару миллионов человек — из-за перетока на военные предприятия, ухода в армию и в эмиграцию. А инвестиции затруднительны: внутренние заблокированы сверхвысокой ставкой ЦБ, а внешних не предвидится, поскольку западные инвесторы сбежали, а китайские не прибежали.
Для воюющей державы это, повторю, совершенно естественно. Главные силы и ресурсы расходуются на военную машину. Но у России есть козырь: торговля энергоносителями. При нынешнем удовлетворительном уровне цен на нефть выручки вроде бы должно хватать и на то, чтобы увеличить ввоз потребительских товаров.
Нефтегазовые доходы сейчас и в самом деле выше, чем в прошлом году. Но ликования в верхах как раз и нет. Из витиеватых рассуждений финансового ведомства, жалующегося на «некоторое снижение оценки поступления дополнительных нефтегазовых доходов», следует, что ждали гораздо большего.
Импорт не на высоте задач
Разберемся подробнее. Большая часть экспортно-импортной статистики теперь засекречена, но это как раз и означает, что властям есть, что скрывать. А составить общую картину все равно можно. Ведь китайцы, индийцы и турки свою внешнюю торговлю не секретят.
Судя по всему, российский экспорт нефти и нефтепродуктов в физическом измерении в последние месяцы сократился. Об этом косвенно, но внятно говорит статистика перевозок: в первом полугодии 2024-го общий грузооборот российских железных дорог упал на 5,7% (до уровня 2010-го). «Возят-то сырьё, переориентируя поставки с запада на восток», — объясняет этот казус телеграм-канал MMI.
Путин не только поклялся своим торговым союзникам из ОПЕК+ сократить экспорт нефти, но даже, видимо, и выполняет свое обещание, пусть и с опозданием.
А еще одним фактором, который давит на внешнюю торговлю РФ, стала новая волна санкций, которая затруднила расчеты при покупках и продажах.
Поэтому товарооборот России с Китаем снижается с конца прошлого года. Сначала упал импорт оттуда, а потом поехал вниз и российский экспорт. В этом мае общий оборот торговли был на 10% ниже, чем в декабре. Заблокировать российско-китайскую торговлю санкции, конечно, не смогли и не смогут, но остановить ее рост им удалось. Того взлета, который был в прошлом году, в этом нет и в помине.
Торговля с Индией вроде бы чувствует себя лучше. По крайней мере, в январе–апреле в ней наблюдался небольшой подъем. Но Индия не расплачивается за российскую нефть своими товарами, за неимением таковых. Тратить вырученные там деньги приходится поэтому на мировом рынке, а накладные расходы и прочие хлопоты из-за санкций как раз сейчас выросли.
Что же до третьей по значимости державы-партнерши, Турции, то с ней торговля в первые месяцы 2024-го просела, видимо, довольно сильно. Турки более внимательны к Западу и его санкциям.
Добавив к этим сведениям то, что сообщают федеральная таможенная служба и Центробанк РФ, сделаем вывод, что объем российского экспорта в нынешнем году никак не выше прошлогоднего, а особо интересующий нас товарный импорт, видимо, уменьшился.
Даже в долларовом выражении он вряд ли теперь восстановится до предвоенного уровня, хотя такая задача перед ним властями и поставлена. А в физическом выражении импорт сейчас явно меньше. Долларовая инфляция плюс дополнительный рост цены из-за хлопот с доставкой.
Сами приносят деньги
Сложив слегка выросшее собственное невоенное производство и сократившийся импорт, и учтя, что особых перспектив роста нет ни у того, ни другого, сделаем вывод, что Россия вышла на классическую траекторию воюющей страны. В которой быстрый рост денежной массы на руках у подданных сочетается с застойным рынком потребительских товаров и услуг.
Для воинственных режимов, особенно диктаторских, ничего безвыходного тут нет. Придумано много рецептов, чтобы заставить подданных меньше потреблять. Два из них даже не требуют особых управленческих усилий.
Первый — это военный заем. Причем в самом простом из возможных исполнений — добровольном.
Можно даже и не называть его так, чтобы не пугались. Но если граждане верят, что режим крепок, что начальство и дальше будет начальствовать, да если еще и поманить их высокими ставками, так они сами понесут свои деньги в казенные банки. Публика сокращает потребительские траты, а власти пользуются ее деньгами. Очень удобно.
Сказать, что это работает, значит ничего не сказать. За первые пять месяцев 2024-го на счетах и вкладах физлиц прибавилось 4 трлн руб. Даже в прошлом году, исключительно успешном в этом смысле, приток народных денег в банки был заметно слабее.
Сравним это с доходами федерального бюджета за те же пять месяцев. Они составили14,3 трлн руб. Сбор денег, произведенный государственной машиной, и сбор, осуществленный банками, принесли в распоряжение властей суммы, сопоставимые по порядку величины. И это еще не все.
Отдельно за май (последний месяц, за которой собраны сведения) доходы федерального бюджета достигли 2,6 трлн руб, а прибавления на счетах у физлиц — 1,3 трлн руб. Взнос публики был лишь вдвое меньше, чем все налоги и сборы, с таким трудом вырванные у всех хозяйственных субъектов.
Такая прыть удивила даже Центробанк:. «Подобная динамика нетипична для мая, поскольку обычно в этом месяце средства населения растут незначительно или даже снижаются из-за роста предотпускных расходов и длинных праздников».
Думаю, после этого было решено внимательно следить за поведением народа в надежде, что его ежемесячные взносы увеличатся еще раза в полтора, ну хотя бы до 2 трлн руб, и тогда проблема избытка денег на руках у публики рассосется сама собой.
Но серьезного расчета на дальнейший рост щедрости россиян, видимо, все жетнет. Поэтому начальственные умы вынуждены обращаться ко второму стандартному рецепту военного времени — к инфляционному налогу.
Цены все равно не слушаются
Высокограмотные финансисты, которые руководят у Путина профильными ведомствами, терпеть не могут инфляцию. Да и сам вождь ее недолюбливает. Поэтому его режим то и дело атакует инфляцию и даже побеждает ее, но никогда — надолго. Особенно поучительной эта борьба стала в военные годы.
Сразу после нападения на Украину инфляция в России, естественно, взлетела. Но Эльвира Набиуллина решила вопрос буквально за месяц-полтора. Ключевую ставку, поднятую в первые дни до 20%, Центробанк быстро понизил, и осенью 2022-го она была уже меньше, чем перед войной (7,5%).
Инфляция SAAR (т.е. пересчитанная на год вперед с поправками на сезонность) уже на третий месяц войны упала всего до 3%, а потом целый год была умеренной и выглядела вполне управляемой. Однако, с июня 2023-го, вопреки всем ожиданиям, опять пошла в рост и несколько месяцев колебалась около 10-15% SAAR.
Центробанк пустил в ход тот же самый рецепт, ставка была поднята до 12%, а потом и до 16%, но инфляция на этот раз слушалась плохо, и пошла вниз только в самом конце 2023-го. И ненадолго. Хотя понизить ставку теперь не решились, инфляция сейчас быстро растет, и в мае–июне опять превышает 10% SAAR. Считается почти несомненным, что через три недели на своей плановой сходке ЦБ еще раз повысит ставку до 18% или еще выше.
Эффект все равно не очевиден, потому что супервысокая ставка бьет по гражданским секторам, но охладить милитаризованные не может, поскольку они бесперебойно финансируются из бюджета.
Поэтому инфляционный налог фактически уже действует в полную силу. Властям придется решить, какой темп роста цен способен действительно их испугать и подвигнуть на что-то серьезное, и сохраняют ли для них смысл антиинфляционные мероприятия стандартного образца. А от нестандартных они сейчас уходят.
С 1 июля частично отменена льготная ипотека, главными бенефициарами которой оказались застройщики, а не приобретатели. Это был ярко выраженный инфляционистский проект. Но изображавший нечто диаметрально противоположное и якобы спасавший приобретателей от дороговизны жилья. Но благодаря ему, цена квадратного метра на первичном рынке в первом квартале 2024 была на 31,7% выше, чем за год до этого, а на вторичном — на 19%.
Этот взлет цен не засчитывают в индекс потребительской инфляции. Он его как бы не замечает. Но даже и неполное прекращение этого начинания, приведет к падению спроса на жилье на 15-20%. Рост цен, который раньше маскировался казенными субсидиями, скажет теперь свое слово, и на этом участке инфляционный налог заставит людей уменьшить свои потребительские запросы.
***
То же самое происходит и в других сферах потребления. Российская экономика — это экономика воюющей страны. Она по определению не способна обеспечить рост уровня жизни. Власти раздают деньги, которые не могут быть отоварены. И пока это так, выросшие доходы являются иллюзией и будут изыматься властями же. Спор наверху идет только о способах.
