«Время диктует сокращение продолжительности среднего образования, то, что у нас 11 лет, — это непозволительная роскошь, — заявил Мединский в конце сентября на встрече с молодежью в Мурманске. — Будто мы живем с вами в XIX веке».
Обучение в школе «должно быть спрессовано», объяснял куратор созданного в июне управления Кремля по государственной политике в гуманитарной сфере: чтобы выпускники «раньше вступали в сферу профподготовки», а «не начинали в 19 лет размышлять, чем бы заняться».
По его мнению, классическое образование в университетах на протяжении пяти — шести лет в ближайшие десятилетия тоже исчезнет. Тот, кто не будет каждые 10 лет учиться чему-то новому, получать новое образование, станет неконкурентоспособным, заключил Мединский.
Пробный шар
На следующий день выступление главного в Кремле по вопросам «укрепления духовно-нравственных основ российского общества» комментировал, точнее поддержал, официальный представитель Владимира Путина.
«Времена меняются, технологии образовательные меняются, потребности кадровые меняются. Под это, конечно, должна живо подстраиваться система образования», — заявил Дмитрий Песков, уточнив, что пока это лишь «экспертная дискуссия», которая, однако, «более чем оправданна».
Рассуждения Владимира «Вашим-Детям-Долго-Учиться-Незачем» Мединского на публику о переменах в российском образовании, — прощупывание реакции на уже оформленную концепцию, свидетельствуют и заявления профильного чиновника Минпросвещения. Они, в свою очередь, лежат в русле тезисов Владимира Путина: образование должно быть «гибким» и «практико-ориентированным».
Если бы не контекст — ведущаяся Россией уже почти три года ужасная полномасштабная война с Украиной и нехватка в России работников на предприятиях ВПК, — то можно было бы подумать, будто все эти люди говорят о чем-то прогрессивном, в духе высказываний создателя Alibaba Джека Ма, рассуждавшего о необходимости адаптации образовательных систем к быстро меняющемуся миру и новым технологиям.
Но идея изменить российскую школу для военно-политического руководства России совсем не о сервисе, клиентах и конкуренции. Она — насчет «равняйсь», «смирно» и «слушай сюда», то есть не только об унылой индоктринации государственной псевдогероикой с военно-уголовным жаргоном, но и о нарушении причинно-следственных связей — о деконструкции современной формы мышления и знаний: государство монополизирует и редуцирует образование до уровня недумающего исполнителя.
Как все начиналось
В начале 1990-х годов в образование, в том числе школьное, были заложены принципы деполитизации и деидеологизации. Тогда реформаторы пытались уйти от советской педагогики, которая была едва ли не более сильным средством формовки массового сознания, чем политбюро ЦК КПСС.
Одновременно с рыночными реформами ослабла основная задача, которую решало всеобщим образованием государство — воспроизводство работников. Фокус окончательно (как тогда казалось) сместился на индивида, его желания и ценности. К задачам конкурентоспособности добавились вопросы самореализации, благополучия учащихся.
Этому способствовал и принятый в 2011 году закон об образовании, разрешавший каждой школе самостоятельно формировать учебный план, подбирать под программу учебники. Школы, к сожалению, этим пользовались мало. Учителя и школьные управленцы в России — это как правило весьма конформистский круг зависимых от властей людей. Но много молодых выпускников лучших вузов России стремились пойти в школу, чтобы изменить ее.
Конечно, немало школ и учителей с богатым опытом приспособленчества (одна организация «правильного» голосования на выборах чего стоит) просто подстроились под новые веяния. Тем не менее либеральные реформы в нулевых и десятых дали средней школе главное — возможность выбора и конкуренцию. Это привело к появлению на общем фоне имитационной активности действительно сильных средних школ.
Школа бездумности
Все нулевые и десятые годы учащиеся в России, по подсчетам НИУ-ВШЭ, показывали в целом хорошее знание материала школьной программы — но слабую готовность эти знания применять. Потому, в частности, что укоренившаяся реальная система школьного обучения была нацелена на зазубривание и правильные механические ответы ради оценки.
За три года до полномасштабного вторжения в Украину, в 2019 году, россиян, не способных принимать самостоятельные решения на основе анализа данных, в возрасте от 16 до 24 лет насчитали целых 60% (и 90% — в возрасте 55–65 лет). То есть умеющих думать и достигать своих целей, используя для этого современные технологии, оказалось 40% и 10% россиян в этих группах соответственно.
Идея новых образовательных программ была в том, чтобы помогать школьникам развивать креативность, свободу мышления. Но дети и подростки усваивают только те ценности, которые реально регламентируют отношения в обществе, уважаются и отстаиваются — и это не хрестоматийное для школьной программы «служить бы рад — прислуживаться тошно», а куда чаще — умение подстраиваться, конформизм, двоемыслие.
В таких условиях в 2020 году россияне, пусть и с большими нарушениями, но проголосовали за путинскую конституцию, которая прямо гласит: «Дети являются важнейшим приоритетом государственной политики». С подачи же нацлидера в законе об образовании тогда была утверждена его государственная идеологизация (обучение через воспитание). А начинать, решил недавно Путин, надо с детского сада. Чтобы, как говорил сто лет назад председатель Реввоенсовета Лев Троцкий, «вылепить нового человека». Только для построения не социалистического, а какого-то другого, «патриотического» общества.
Консервативный разворот
Российское государство в лице школьного учреждения и прежде забирало детей у общества в лице семей и воспитывало под себя, писал социолог «Левада-центра» Алексей Левинсон. Недоделанное школой доделывали профтехучилищем, армией и зоной. После «рокировки» Медведева с Путиным в 2012 году государство принялось энергично вытеснять неподконтрольных конкурентов — родителей, просветителей, общественные объединения.
Решение Путина о полномасштабном вторжении России в Украину ускорило и усугубило эти процессы. Начиная с 2023/2024 учебного года уже действуют так называемые федеральные образовательные программы — по сути дела это унифицированный учебный план для всей страны, рассказывает Сергей Чернышов, основатель «Новоколледжа» и «Новошколы», научный сотрудник Рурского университета в Бохуме.
Каждая школа формально может выбирать учебный план, но он должен давать школьникам не меньше, чем эта федеральная программа. На практике это приводит к тому, что школы выбирают все типовое, говорит Чернышов: если ты по ним учишься, то облегченно проходишь аккредитацию. Директорам можно особо не думать, а просто исполнять функции и не нести ответственности.
Такая же унификация настигла государственные программы воспитания. В школах уже действует «Движение первых» — аналог советской пионерии для воспитательной работы, на которую в федеральном бюджете на 2025 год предусмотрено не менее 20,33 млрд рублей. Ячейки этого движения должны быть в каждой школе, и эти школы должны реализовывать все его инициативы. Сотрудник движения — советник директора по воспитанию, играющий роль куратора по идеологической работе.
И вот детей выводят массово поздравлять Путина с 72-летием. А чтобы предотвратить разброд и шатание, Минпросвещения разрабатывает программу «от 0 до 18» — рекомендации родителям по воспитанию детей на каждый день.
С учебниками происходит то же самое. По словам Чернышова, школам и колледжам предписывают покупать у конкретных организаций учебники издательства «Просвещение», монополиста на российском рынке учебной литературы — с зашкаливающей рентабельностью 56% в 2023 году, в акционерах которого отметился путинский друг Аркадий Ротенберг, а сейчас — госкорпорация ВЭБ.РФ, Сбербанк и РФПИ. Упрощения и политическая пропаганда вперемешку с культом войны с Украиной часто вытесняет собственно научные знания.
А что же сами учителя? Многим происходящее не нравится. В 2023 году, объявленном указом Путина «Годом педагога и наставника», уволились 193 500 учителей, или 14% от 1,347 млн школьных преподавателей (это без руководителей и вспомогательного персонала). 93% — по собственному желанию. Чаще всего уходили учителя начальных классов, русского языка, биологии (преподающие теорию Дарвина, запретить которую сейчас требует представители РПЦ Московского патриархата и Чечни), математики.
Типичные причины — низкая зарплата и рост нагрузки, административный прессинг, нежелание работать по новым школьным программам, опасение доносов со стороны учеников, родителей и коллег. По данным правозащитного проекта «ОФД-Инфо», с начала вторжения в Украину известно как минимум о 106 административных и 23 уголовных делах в отношении преподавателей. И тем не менее большинство учителей в школе остались. «По всей видимости, им происходящее нравится», — предполагает Чернышов.
На недовольство учителей Кремль ответил типично: во-первых, денег не дал (на образование расходы федерального бюджета в 2025 году почти не изменятся — 1,54 трлн рублей), во-вторых, попытался административно поднять их статус. С декабря 2023 года закон об образовании отдельно закрепил право учителей на уважение их человеческого достоинства, а в 2024 году правительство по поручению Путина разрабатывает положение о наказании за дискредитацию учителей — по аналогии с наказанием за дискредитацию армии. Видимо, его примут — и найдется немало тех, кому такой госмандат на достоинство придется по душе.
Кто и зачем нужен
В Кремле довольно быстро поняли, что высокие технологии отлично уживаются с авторитарными практиками контроля и преследования, имитации свободного волеизъявления и наказания нелояльных.
Полномасштабное вторжение в Украину оказалось не только самой жестокой войной, но и высокотехнологичной с элементами киберпанка. В итоге у правительства и Кремля сформировалось, похоже, окончательно, каким они видят среднее образование.
Проект трехлетнего федерального бюджета на 2025–2027 годы, одобренный правительством, показывает, что Кремль ставит на военную экономику. В сумме армия и силовики в 2025 году «съедят» 40% федерального бюджета, или 16,7 трлн рублей, что больше всех социальных расходов.
Соответственно средняя школа:
- снова рассматривается государством главным образом как ресурс рабочих рук;
- основная сфера их применения — предприятия, так или иначе работающие в орбите военно-промышленного комплекса;
- эти ресурсы нужны быстро и, возможно, надолго.
Кремль думает, как выпускать школьников с нужными профессиями на рынок труда пораньше, и Владимира Мединского или Дмитрия Пескова можно понять так, что сокращение обучения в школе — пока только идея. Но такой проект с 2022 года реализуется в колледжах, он называется «Профессионалитет».
В колледжах — преемниках ПТУ школьников с 9 или 11 класса обучают 389 профессиям и специальностям. Это в основном квалифицированные рабочие и служащие предприятий. Многие профессии можно освоить менее чем за два года, если поступить после девятого класса. А «Профессионалитет» позволяет сократить длительный срок обучения почти вдвое: было четыре года обучения, например, — станет два.
Проект исходит из идеи, что в колледже есть нужные предметы, позволяющие выйти на рынок труда, и есть ненужные предметы — русский, математика, история, естествознание, ужасается Чернышов: для правительства это чушь какая-то, которая для рынка труда, как там его себе представляют, не нужна. Поэтому все ненужное можно убрать и за счет этого сократить срок обучения. И выпустить профессионального монтажера или слесаря.
На подходе у правительства и другая считающейся суперинновационной идея — готовить подростков под конкретные рабочие места (например, оператор дронов), выступая этаким администратором-посредником между рынком труда и системой среднего образования. Чтобы понять, кого готовить, правительство, по собственным данным, опросило 84 000 предприятий, где заняты 12 млн человек. Соответствующий нацпроект «Кадры» планируется запустить в 2025 году.
Чем заняться
Хорошее образование не уберегает от прихода авторитарных лидеров и не предотвращает чудовищных преступлений, как показала мировая история. И тем более, если это образование выносит за скобки фундаментальные вопросы политического, экономического устройства страны и оснований власти ее лидеров.
Для российских руководителей это очень удобно: пришел ребенок в колледж в 15 лет — два года отучился и в 18 лет знает, кем и где будет работать. В условиях войны чего миндальничать — кто не на фронт, те на производство или в роддом. И можно не строить рыночный капитализм (все равно получается автомат Калашникова), а создать параллельную военную экономику с этим автоматом и цифровым Госпланом.
Государству от этого хорошо — оно знает, как и чем загружать производство. Но для школьников такой подход очень вреден, потому как не стоит путать обучение и образование. Среднее образование, как и высшее, все же не только для профессии и рынка труда, но и для благополучия человека. А с несформированным мировоззрением и узким кругозором сложно самостоятельно делать выводы, планировать свою жизнь, в конце, концов.
Идея, что юношество должно учиться не годами, а месяцами, близка многим автократам и диктаторам. Сталин, например, тоже считал, что образование должно быть быстрым, практическим и направленным на подготовку людей к выполнению задач, стоящих перед страной. Говорит про это и Мао.
Это российскому военно-политическому руководству ближе, чем эфемерные рассуждения о гибком образовании для всех в высокотехнологичную эпоху в условиях конкуренции. Себе они, очевидно, отвели роль думателей и решателей за остальных.
