Логика эскалации посредством «Орешника» (он же «Кедр», он же «Рубеж») безупречна. Так считает Владимир Путин — и весь Кремль делает вид, что считает ровно так же.
Информационные круги от запущенной не то межконтинентальной баллистической ракеты, не то просто баллистической ракеты среднего радиуса действия, окончательно разошлись, можно сделать более безэмоциональные выводы. Ведь именно на эмоции этот удар (с Капустина Яра по «Южмашу», с главного ракетного испытательного полигона СССР по главному в СССР центру ракетной мысли) в первую очередь и был направлен.
Российская пропаганда представила это чуть ли не как поворотный пункт в противостоянии с Западом. У пропагандистов велик опыт поймать настроение Владимира Путина — а он, судя по всему, считает ход с «Орешником» крайне удачным. И надо было представить дело так, что он снова всех заинтриговал своим экстренным обращением и снова предупредил НАТО о серьезности своих намерений. Кроме того, он взобрался еще на одну, а то и сразу на две ступени по лестнице ядерной эскалации: удар по Украине ядерным носителем без ядерного заряда. Таким образом, ему осталось немного ступеней — ядерное испытания где-нибудь в тайге, чтобы на Западе уж точно поверили в серьезность его намерений.
Как всегда, аудиторий у пропагандистской акции «Орешник» было несколько: конечно, общества стран Европы и коллективного Запада в целом, их элиты в частности были первоочередной целевой группой. Украинское общество также было целевой группой, но это скорее была акция, рассчитанная скорее на кумулятивный — вкупе с ежедневными атаками дронов и ракет против украинских городов, нежели на мгновенный эффект. И не стоит забывать, что именно стало формальной причиной удара «Орешником» — использование Вооруженными силами Украины западного высокоточного дальнобойного оружия для ударов по военным объектам на территории РФ. Владимиру Путину нужно было срочно показать своему населению, еще одной важнейшей аудитории, что пусть российские ПВО и не могут надежно защитить Брянскую и Курскую области, но не беда — есть чем ответить асимметрично. И не просто асимметрично, а почти что ядерным оружием.
Действительно, использование ядерного шантажа и ядерной бравады на российских ток-шоу и в телеграмм-каналах официальных лиц в умеренных дозах играет позитивную роль для режима и лично Путина, поскольку абстрактная угроза приводит к конкретной гордости за военные возможности РФ и чувства со-принадлежности к этой силе.
Культ силы как важнейший архетип российского политического и национального сознания — матрица для подобного рода заявлений и угроз. И совсем другое дело — доведение ситуации до практической реализации и развиртуализации опасности ядерной войны.
Еще в марте 2023 года Институт конфликтологии и анализа России в своем социологическом мониторинге поставил вопрос по поводу поддержки ядерного удара по Украине и отдельно спросил относительно такого удара по странам НАТО.
Абсолютное большинство (88%) россиян тогда не поддержали бы применение ядерного оружия против Украины. За такой шаг высказались бы 10% россиян в возрасте 18 лет и старше. Важно отметить, что среди старшего поколения (55+ лет) доля противников ядерного удара по Украине была даже выше, чем среди более молодых опрошенных. Хотя обычно в вопросах российско-украинской войны представители этой возрастной категории более радикальны – в сравнении с молодежью, например, когда речь идет о принудительной мобилизации и условиях прекращения боевых действий.
С большой долей вероятности можем связать это с общим советским дискурсом про братские народы, в котором представители старшего поколения прожили значительно дольше остальные возрастных страт, а также были свидетелями практического совместного существования в границах одной страны. Аннигиляция «братской Украины» никак не сходится с этими убеждениями. Таким образом, переводя ситуацию в русло практической подготовки к экстремальной форме противостояния, Владимир Путин тем самым не сплачивает, а тревожит свой собственный ядерный электорат — пенсионеров и людей старшего возраста.
Несмотря на всю антизападную и особенно антинатовскую риторику пропаганды, большинство граждан РФ (65%) не поддержали бы ядерные удары и по странам НАТО. Но каждый четвертый респондент поддержал бы такой шаг.
Восприятие ядерной эскалация российским обществ, вероятно, пройдет такой же путь, как и восприятие массовой принудительной мобилизации.
Оно будет основываться на фундаментальном запросе россиян. Это, пожалуй, единственное четкое коллективное требования к власти: участие в войне должно быть добровольным и подразумевать какие-то выгоды для ее участников. Будь то единоразовая выплата в миллион и даже почти три миллиона рублей, освобождение из мест заключения, прекращение уголовного преследования, получение российского гражданства и так далее.
Угрозы ядерным оружием хороши до тех пор, пока не приводят к грани эскалации, которая обязательно подразумевает ответ на его использование.
И тогда власть нарушает запрос россиян на добровольность участия в войне. Ведь ядерные боеголовки не будут разбираться, кого щадить, а кого нет — участниками такой войны станут все от мала до велика. Более того, не существует никаких материальных выгод, которые стоили бы участия в ней: все описанные выше стимулы вряд ли таковыми воспринимаются.
Постоянное увеличение выплат — в 15 раз с 2022 года — а также активное использование заключенных, а теперь и северокорейских войск ярко демонстрирует, что война против Украины не стала для россиян народной – такой, участие в которой не требует никаких стимулов, кроме патриотизма и осознания ее экзистенциального характера. Российское общество требует материального, а не идеологического вознаграждения за свое участие в ней.
Пресловутое «мы с вами в рай, а они просто сдохнут» не стало modus operandi для российских граждан — того самого пассивного большинства, которое сосредоточено на собственном выживании в самом широком смысле слова и не пытается мыслить в категориях морали, политической позиции и гражданской активности. Возможный ядерный конфликт, напротив, касается лично их и не может их не волновать.
Перспектива ядерной войны может повлиять не только на пассивное большинство, которое сосредоточено на собственных повседневных проблемах. Оно также серьезно отразится на так называемых «сообщниках» — части россиян, которые считают начало войны ошибкой, однако из соображений престижа страны и нежелания нести за нападение коллективную ответственность скорее поддерживают ее и желают капитуляции Украины, чтобы исчез сам предъявитель требований за агрессивную войну. Вместе с пассивной частью общества и идейными противниками войны из оппозиционного лагеря они составляют абсолютное большинство.
Не говоря уже о том, что Z-сообщество также в большинстве своем не может обязательно считаться приверженцами ядерных обменов. Таким образом, Владимир Путин в своей эскалации достиг потолка, который установил даже не коллективный Запад, а собственное население. Как говорится: «Весь мир в труху. Но потом».
