Вот, например, в Государственной думе обсуждают закон, по которому спецслужбы для нужд борьбы с терроризмом могут конфисковать любой частный автомобиль. Ваша машина – больше не ваша. А правозащитника Юрия Дмитриева мало того, что держат в тюрьме, так еще и посадили там в ШИЗО, прямо в день рождения, – за то, что 69-летний человек неправильно делал зарядку.
Государство теперь контролирует ваши отжимания и приседания.
Такова логика развития тоталитарного строя. Шаг за шагом, день за днем государство подминает под себя что-то, чем вчера еще не могло распоряжаться. Сегодня оно уже контролирует ваши высказывания, но стремится контролировать и ваши мысли. Сегодня оно уже регламентирует публичные проявления вашей сексуальности, но хочет регламентировать и интимные. Владельцы сколько-нибудь заметного бизнеса давно догадались, что их компании не совсем принадлежат им, а теперь надо признать, что и личные автомобили – не совсем личные.
Полынья смерзается. В пределе рано или поздно россиянин должен принадлежать государству со всеми потрохами. Как крепостной.
А я помню как было наоборот, как в 1990-е годы открывалась мне возможность за возможностью. Вот нельзя было купить штаны – и вдруг стало можно. Нельзя было поехать учиться в Италию – и вдруг я поехал. Нельзя было открывать частные журналы – и вдруг мы с друзьями взяли и открыли. Я был нищим студентом, жить мне было трудно, но я был счастлив, потому что счастье не имеет никаких фиксированных параметров, а имеет вектор, направление.
Само по себе богатство не приносит счастья, но его приносит насущная вера в то, что завтра вы станете богаче, а послезавтра еще богаче. Само по себе здоровье счастья не приносит, но его приносят симптомы выздоровления. Даже любовь сама по себе не приносит счастья, но как же бывает счастлив человек, когда видит в предмете своей любви едва уловимые признаки возможной будущей взаимности. Так я думаю.
Иными словами, мы счастливы, когда видим признаки улучшения своей жизни, и несчастливы, когда наша жизнь ухудшается. Вчерашний бедный студент, получивший первую приличную зарплату, чувствует себя королем мира. Вчерашний миллиардер, потерявший деньги и ставший всего лишь миллионером, лезет в петлю с мыслью «я разорен».
И вот теперь каждый день государство отнимает у нас что-нибудь: свободу слова, свободу передвижения, свободу самовыражения, свободу спать с кем хочется… даже автомобиль – и тот отнимает. Меня и людей, подобных мне, это делает несчастным. От этого каждодневного несчастья мы и бежали.
Но как же возможно, что оставшиеся сто сорок миллионов от этого прогрессирующего несчастья не бегут? О, да, я понимаю, многие просто не имеют возможности, по разным обстоятельствам должны прогрессирующее несчастье терпеть.
Но я также думаю, что это смерзание полыньи, это каждодневное урезание свобод, этот отъем собственности и этот все возрастающий контроль государства над нашей частной жизнью многие люди воспринимают не как ухудшение своих обстоятельств.
А как улучшение.
Кем надо быть, чтобы тебе нравилось, когда жизнь твою контролируют? Кем надо быть, чтобы нуждаться в ком-то сильном, кто предписывает тебе, что делать? Кем надо быть, чтобы разрешать кому-то постороннему вторгаться в твою интимную сферу? Кем надо быть, чтобы гордиться, когда кто-то сильный и большой мало того, что контролирует тебя, так еще и грозит людям, живущим с тобой по соседству?
Надо быть ребенком!
Возможно, дело в значительной алкоголизации населения. Психологи говорят, что детям людей с алкогольной зависимостью трудно стать взрослыми, они привыкают не получать заботы от старших, а зато получать тумаки как единственное проявление внимания и неравнодушия. И почему-то, когда дети алкоголиков вырастают, родители продолжают оставаться для них сверхценностью, играть в их жизни несоразмерную роль.
Так или иначе, я полагаю, что ежедневные репрессивные законы, принимаемые, и практики, применяемые в России, делают счастливыми людей с инфантильным сознанием. И этих людей достаточно, чтобы власть чувствовала свою правоту.
